1249dfeb     

Корбут Андрей - Год 2990



Корбут Андрей
ГОД 2990...
(c) 1999г.
1.
Я ненавижу свою память. Или надо мною довлеет проклятие? Отчего я брожу в
этом мире, будто человек, умерший век назад, в усталом недоумении
созерцающий происходящее. Я не боюсь одиночества. Я ищу его. И найдя,
выпиваю с наслаждением. Он терпкий, этот мой хмельной напиток...
Моя жизнь началась там, на Хароне. Не правда ли, доброе имя, добрый знак?
22 октября 2990 года наш ZZ-II, корабль разведки, вошел в плотные слои
атмосферы этой планеты, третьей в системе GO-112. Нас было семеро. Хорошее
число. Я помню... Я ненавижу свою память...
Удар - и свист, и скрежет, и взрыв, и пламя, и боль... Пришедшая затем
ночь смешала всё воедино после последней команды автопилота: "До
поверхности планеты три тысячи метров, все системы работают нормально".
Меня привел в чувство омерзительный запах. Я открыл глаза и увидел над
собой позеленевшее лицо Криса. Из его полуоткрытого рта, казалось,
вырывался крик, а застывший взгляд молил о пощаде. Я повернулся на бок и,
схватившись за какой-то металлический стержень, выбрался из полукапкана
изуродованной машины. Развалившийся надвое корабль лежал на горном плато,
на четверть корпуса войдя в зеленую пыль, устлавшую все вокруг до самого
горизонта. Зеленая планета.
Я был в легком скафандре, не оборудованном даже кислородной маской. И быть
мне гостем Харона Сущего, если бы здешний воздух слишком отличался от
земного. Я не умер. И благодарил Господа Нашего.
Я прошел двадцать метров от одной половины погибшего ZZ-II до другой. Под
ногами пыль прессовалась и становилась крепкой, как кирпич. Нереальные
здесь следы.
Я никого не нашел. Я был один, если не считать Криса. Остальные исчезли...
2.
- Ваше имя? - спросила его молодая женщина в форме офицера пограничной
службы.
- Алэн Лаустас, - сказал он и назвал личный код.
Электронный мозг, отвечая на запрос офицера, тотчас воспроизвел
голографического двойника вновь прибывшего пассажира. У него было чистое
бело-мраморное лицо, которое особенно портило почти полное отсутствие
какой-либо растительности - ни бровей, ни ресниц, не говоря уже об усах
или бороде, и брит он был наголо. Лицо было узким, длинным, с заметно
выдающимися скулами, нос - острым и прямым, уши, в верхней их части, чуть
оттопыривались и, казалось, были слеплены с самого дьявола, и что-то
дьявольское было в гвоздящем взгляде его безразлично усталых
бледно-голубых глаз, под которыми темнели круги.
- С какой целью вы посетили Землю? - задавала офицер обычные процедурные
вопросы.
- У меня частный визит.
- Какими средствами вы располагаете?
- Кредитные карточки "Галактического Союза".
- Пожалуйста, укажите их номера.
Он назвал. В сущности, все, кроме последнего вопроса, было пустой
формальностью. Его пропустили бы через контрольный пункт и без денег, и
без цели. Но Земле было так удобнее, и он не спорил.
- Мне нужен билет на завтра, на 7 утра, на рейс до Антарекса.
- Пожалуйста, вашу кредитку.
Пока оформлялся билет, Алэн смотрел в зал космопорта. Здесь, как всегда,
было людно. Но в этот раз в каких-то, может быть, почти неуловимых мелочах
чувствовалась тревога: то ли в большем, чем обычно, количестве детей, то
ли в тревожных взглядах улетающих пассажиров, то ли в непривычной для
такого скопления людей полутишине. Вскоре женщина-офицер не преминула
напомнить ему о том же:
- Сэр, ваш билет. И, пожалуйста, возьмите памятку "О мерах
предосторожности пребывания на Земле". С третьего июля, в связи с
продолжающейся эпиде



Содержание раздела